Гирлянда флажков, иконы, постер с обнажённой фотомоделью и голос Олега Митяева из стереосистемы — именно так видится большинству россиян кабина дальнобойщика. С этой профессией связано много слухов и легенд: о больших деньгах, одиночестве, свободе, приключениях и дорожной романтике. Правда, сейчас у дальнобойщиков много проблем, и далеко не романтического толка. The Village расспросил одного из них о «Платоне», сложностях профессии, обустройстве быта в дороге, отношении к русским за границей, автостоперах, проститутках и романтике большой дороги.
О начале карьеры и дорожном рэкете
Помню, мне захотелось романтики. Я всегда очень любил машины, но самую большую прелесть профессии дальнобойщика я видел в свободе. Выехал, летишь, и не нужно каждый день возвращаться в один и тот же гараж. Сейчас дальнобойщиками в основном идут работать такие же ребята-романтики, каким был я. И часто это люди не из Москвы и Санкт-Петербурга, а из регионов. В провинции и работы меньше, и уехать куда-нибудь подальше хочется больше.
В 1979 году, в 18 лет, я устроился водителем-дальнобойщиком на Мытищинский машиностроительный завод. Проработал там до 1988 года, пока перестройка всё не развалила. За это время я объездил весь Азербайджан, Туркменистан, Таджикистан, Украину и Белоруссию — перегонял машины буквально по всему Советскому Союзу. Брали «в груз» и многое другое, что называется, заодно. Например, в Ашхабад, столицу Туркмении, привозили самые обыкновенные ученические «стёрки», которые тогда стоили одну копейку штука.
Когда к власти пришёл Горбачёв и всё закрылось, меня устроили на международные перевозки. И следующие 19 лет жизни я возил грузы по европейским маршрутам. В то время, как и сейчас, мы вывозили за границу хлопок и металл. Как правило, туда везли сырьё, а оттуда — готовую продукцию. Германия, Франция, Италия, Голландия — везде был проездом, так толком и ничего и не увидел.
Я всегда гордился своей профессией, жене и домашним возил подарки: центр музыкальный, телевизор, да всё на свете. Из Италии, например, часто привозил макароны — не зря же они оттуда к нам пришли, реально очень вкусные. А так, случалось таскать буквально всё — и колготки, и зубные пасты.
Сейчас работа стала менее престижной и, кроме того, неблагодарной. Сегодня заедешь на любую заправку — и над легковыми машинами есть навес, а над колонками для грузовых — нет, хотя топлива мы заправляем в десятки раз больше, чем легковые. Понимаете, это же важный фактор, показатель того, как сейчас относятся к водителям грузовиков. Ну почему я должен в дождь, снег и град стоять на улице? Те же заправщики постоянно отворачиваются, видя грузовик, а бегут вприпрыжку со шлангом только к легковым.
90-е годы в нашей работе были по-настоящему лихими. Тогда случалось так, что нам банально негде было заправиться. Приходилось урывками: здесь 50 литров, чтобы доехать до следующей заправки, там ещё столько же. Само дизельное топливо было сомнительное, часто не пойми какого качества, так что ты мог окоченеть в замёрзшей машине на раз-два. А никаких стоянок рядом нет.
Но мы двигались от заправки к заправке ещё и потому, что нужно было постоянно где-то укрываться, чтобы не останавливаться в открытом поле. Ведь на каждом углу автомобили с рэкетирами. В самом начале девяностых на такую работу нанимали только беспредельщиков, это уже потом бизнес в свои руки взяли серьёзные люди с опытом. К счастью, на моём пути никто ни разу не вставал. Но моего коллегу, например, привязали к дереву голого, а его машина с колготками так и пропала. Тормозили только тех, кто шёл с европейским дефицитным грузом. Товар был дорогой и востребованный: сигареты, импортная водка. В общем, хорошо, что меня пронесло. Однажды только стекло разбили и чуть-чуть порезали тент, но тогда я ехал, наоборот, в Европу — вёз неинтересный мелким хулиганам металл, и меня не тронули.
О европейских нравах и рации
Когда была возможность и время позволяло, я успевал ходить на экскурсии в местные европейские музеи. Но такое случалось нечасто. Например, если приезжаешь вовремя, а груз ещё не готов, можешь в свободное время погулять. Но, по-моему, у них даже гулять скучно — жить бы там я точно не стал. Я не о развлечениях говорю — нет того общения, к которому мы в России привыкли. У немцев, например, даже в личных отношениях нет и намёка на панибратство, всё очень строго. Я в тонкости не вникал, но живут они, в моём понимании, как-то чересчур размеренно. Французы, кстати, гораздо более демократичны. И атмосфера у них другая: я несколько раз проезжал через Париж, спускался в метро, там кругом демократически-дружелюбная обстановка. При этом французы не скалятся в улыбке, как те же напыщенные скандинавы. Улыбка у них искренняя.
Приятнее всего ездить по Италии. Хотя и в Германии, и в Голландии с дорогами всё замечательно продумано. В начале карьеры меня особенно не переставала радовать немецкая культура вождения. Но тут как получилось: окно в Европу мы прорубили и ждали, что всё хорошее сюда перейдёт, к нам. Потом стало понятно, что куда больше плохого ушло от нас к ним. Например, это только в последнее время у нас стали пропускать пешеходов на зебрах. Там это было принято чуть ли не с момента появления автомобилей. И, боюсь, как раз после того, как там стали появляться мигранты, всё сильно испортилось. Лет шесть назад я заметил, что теперь в Германии часто не только не пропускают, но ещё и сигналят пешеходам.
И это не только пешеходов касается. Во всей Европе было принято не занимать левый ряд: допустим, ты обогнал машину — и тут же перестраиваешься в правый ряд, даже если тебе буквально через сто метров надо опять кого-то обгонять. И ещё, бывало, едешь в грузовике с разрешённой максимальной скоростью 89 километров в час, и весь поток спокойно за тобой едет с такой же скоростью. Никому в голову у них не приходило просто так от скуки ехать 50 километров в час или неожиданно рвануть под сотню. Есть разрешённая скорость — и поток весь идёт одним стройным рядом. А сейчас?
За границей мне всегда не хватало живого разговорного языка. Дежурные фразы, чтобы поболтать на стоянках, я, конечно, знал: «Как дела?», «Куда и откуда едешь?» Но без настоящего знания языка невозможно понять, что у этих людей внутри. А по глазам у них ничего не прочтёшь. Бывают, конечно, очень злые взгляды, но чаще всего тебе все вокруг улыбаются. Пренебрежения к русским никакого нет, помочь русскому в дороге — не вопрос. Поначалу вообще было всё замечательно. Даже домашний телефон спокойно давали, чтобы ты мог позвонить домой и доложить жене, что у тебя всё хорошо. Потом всё, конечно, немного изменилось. Помню, одному парню дали телефон и он 45 минут разговаривал с домом — обо всём на свете. Через какое-то время возвращаемся мы на эту точку выгрузки, а хозяин уже, естественно, ждёт нас с телефонным счётом за этот разговор. Ещё бы: кому интересно за свою доброту платить свои же деньги.
Рацией мы пользуемся постоянно: сложно ехать четыре часа подряд и молчать. Всего существует около 40 каналов. Российские грузоперевозчики переговариваются на 15-м, общественном, но ничего не стоит переключиться на любой другой. Допустим, едешь с кем-то в паре на двух машинах и нужно обсудить что-то, не засоряя эфир. Договариваешься с товарищем и меняешь канал. Водители обычных машин тоже могут обратиться к нам по связи. Один раз у какого-то парня из Сербии порвался ремень безопасности, у меня нашёлся запасной, и я ему этот ремень продал. Взаимовыручка есть всегда, хотя сейчас уже не та, что в советское время. Многие дорожные службы на специальных каналах проводят свои оповещения. Например, по трассе М-5 девушка каждые 20–30 минут объявляет о том, где и какие ведутся ремонтные работы. Уточняет даже километр, что очень удобно, если едешь ночью. Бывает, слегка дремлешь и можешь что-то упустить — а тут раз и подсказали. Ещё есть девятый канал, так называемый тревожный, по которому можно вызвать милицию или подать срочный сигнал о помощи.
У дальнобойщиков, конечно, и сленг специфичный есть, и разные свои выражения, но большинство из них нецензурные или неприличные. К примеру, есть примета: «Казак перед своим конём в туалет не ходит. Машину обойди и всё сделай сзади». Про наши трассы никаких страшилок не знаю, но считается, что американская «Три шестёрки», которая в Неваде, какая-то нехорошая. Но только я мало во всё это верю.
О деньгах, графике работы и еде
Зарплаты у дальнобойщиков не заоблачные. Если работать на дядю, выгорает 40–60 тысяч в месяц. А если ты индивидуальный предприниматель и не сидишь ровно на диване, то можешь 70 и даже 80 тысяч в месяц заработать.
Что касается международных перевозок, то с ними ситуация сложная. Там из-за всех введённых санкций работы стало гораздо меньше. Поэтому такими перевозками сейчас в принципе гораздо меньше можно заработать, чем внутренними рейсами. На пару-другую десятков тысяч рублей меньше набегает.
В Германии в нашей профессии режим такой: после четырёх часов работы ты должен обязательно дать себе отдых на 45 минут. У нас недавно тоже такое ввели. И так каждые четыре часа, плюс обязательный сон — не менее восьми часов. Есть такие приборы — тахографы, с недавнего времени их обязывают устанавливать в кабинах грузовиков. Тахографы измеряют показатели здоровья и видят твой режим работы. Если ты его нарушаешь, выписывают большой штраф. Раньше таких заморочек не было, ты сам старался распределить своё время так, как тебе удобно.
Лучше всего в пути есть там, где едят гаишники: это своего рода примета. А вообще, по запаху очень легко определить, хорошая забегаловка или нет.
Пахнет прогорклым жареным маслом — сто процентов получишь изжогу и несварение. Вкуснее всего в польских кафешках, их кухня совершенно не похожа на нашу. Все эти густые супы, которые как пюре, очень вкусные. Особенно люблю журек и фляки. А так — мне жена много готовит и с собой в поездку даёт, чтобы я одну тушёнку с хлебом и водкой не ел. Да и на белорусско-польской границе часто ходят женщины, которые продают домашних кур. Кто-то иногда просто так угощает чем-то — теми же пирожками, например.
С пересечением границы всегда всё сложно и долго. Бывают моменты, когда на одной только белорусско-польской стоишь по неделе. Сутки по-любому надо закладывать. Вся эта таможенная процедура у границ выматывает психологически и физически. Случается, стоишь по десять дней, а там нет даже элементарного туалета и умыться можно разве что из канистры. Смотря какая граница, конечно, но бывают такие глухие, что и хлеба не купишь, и воды не достанешь. Хорошо, что с собой всегда есть запасы.
Были разные курьёзные случаи с грузом, один помню очень хорошо. Мой товарищ вёз берёзовые доски в Германию и решил сэкономить топливо. У него был рефрижератор на дизеле, который охлаждал доски до нужной температуры. Так товарищ его отключил, и доски во время пути не охлаждались. Он приехал, открыл кузов, а там у него вместо досок червяки да гниль — пришлось весь груз тут же на помойку выкинуть. Был ещё случай, когда человек приехал на автовозе в Москву из Финляндии, гнал легковушки. По документам машин должно быть восемь, а у него в грузе только семь. У него спрашивают: «А куда делась восьмая, выпала по дороге?» Он пытается объяснить, что одна попросту к нему в кузов не влезла, поэтому и осталась в Хельсинки в аэропорту. Бесполезно. По документам должно быть восемь, и хоть ты тресни.
О музыке и попутчиках
С собой в кабине у меня всегда канистра с краником и зубная щётка. Кто-то берёт в дорогу собачку, а то одному бывает скучно. Другие берут шахматы, гитару или гармошку. Я не умею ничего такого, у меня всегда с собой только фотография жены и иконы. Фотографию сына жена брать не разрешает — говорит, плохая примета. Но кто-то возит на «торпедо» и фотографии, и талисманы, и много всякого мусора.
Музыку в пути я больше не слушаю. Раньше бывало, но это уже настолько достало, что теперь даже в обычной жизни не включаю. Диски какие-то с собой брал, иногда польские и немецкие радиостанции включал. Какие-то подборки всегда были: из Митяева, Визбора — последнему я очень люблю подпевать. Если что-то тебе нравится, грех не подпеть.
Попутчики разные попадаются, но я стараюсь их не брать. Из оружия у меня с собой только какой-нибудь молоток, а с этими попутчиками чем чёрт не шутит. После возможных дорожных грабежей неприятнее всего именно автостоперы. Себе дороже такого везти — почему из-за того, что он выбрал себе подобное хобби, я должен нюхать чужие носки? Впрочем, людей, которым просто срочно надо куда-то доехать, всегда видно — таких я и беру. Но, помню, знакомого одного моего коллеги надо было срочно подбросить до Германии. Он совсем без денег ехал к маме, капризничал, и я ещё кормить его должен был. Взрослый мужик, а обиделся на меня за то, что не довёз его прямо до порога.
О досуге и проститутках
Обычно мы едем с какими-то ребятами по одной трассе и с ними же садимся за стол в придорожной кафешке. Наутро после таких посиделок все «болеют», это ясно, но ехать надо. В некотором роде отношения между водителями, которые в одно место груз везут, как у космонавтов: вся поездка очень сильно зависит от того, кого тебе в пару поставили. Космонавтов психологи готовят, а чем наша профессия, если так подумать, отличается? С кем-то можно два месяца провести, а с кем-то и вечера в кафе не просидишь.
Конечно, все дальнобойщики пользуются услугами проституток. Но в Европе это очень и очень дорого. А в России женщины на панель не от хорошей жизни выходят. У наших есть душа. Я даже не считаю их в прямом смысле проститутками. Они вышли заработать денег, потому что наступила безвыходная ситуация и надо кормить семью: с такими и поговорить можно, вы друг другу сможете и какие-то душевные болячки полечить. Нельзя мужчине долгое время быть без секса — он потом не сможет быть полноценным мужем для своей жены. Поэтому мой знакомый прямо за день до приезда приглашает проститутку и на следующий день, когда возвращается домой, нормальным мужиком себя чувствует.
Профессиональных болезней (стучу по дереву) я у себя не замечал. Ни колени, ни поясница, слава богу, не беспокоят. Мужики, правда, друг другу никогда не жалуются между собой — так что неизвестно, у кого какие проблемы.
О проблемах и нововведениях
«Платон» придётся терпеть. А что мы можем сделать? Да, начинается какая-то забастовка, но думаю, что этих дальнобойщиков к Москве не подпустят.
Наше государство уже давно становится полицейским. Сам я в забастовке не участвую, но согласен, что это несправедливые меры и платить за разбитые федеральные трассы неправильно. Я согласен отдавать деньги за добротно сделанные платные участки дорог.
Вот пример Германии: там было что-то вроде нашего «Платона», в который вложили несколько миллиардов, а спустя пару месяцев система сломалась и не пошла. Теперь на каждой заправке стоит терминал: подходишь, вбиваешь маршрут, оплачиваешь.
Водителей автопилот никогда не заменит, если только не сделать дальнобойщикам отдельную колею, как для трамвая. Уверен, скорее вертолёт начнёт заниматься грузоперевозкой, чем это произойдёт. Фура и автомобиль в целом — сложная и непредсказуемая техника.
Помню, был у меня переломный момент, когда я в первые пять лет после перестройки уже поездил далеко и начал подумывать о смене профессии. Тогда можно было и бизнес свой поднять, и уйти совсем в другую сферу работать. Но меня как-то втянуло. К тому же, как ни крути, международные перевозки хорошо оплачивались.
Из-за моей погружённости в работу близкие не всегда меня понимают. Бывало, скучали так сильно, что жена просила бросить эту работу и устроиться на другую. Никто никогда не устраивал скандалов, но недовольства были. Есть и другая сторона. Ты в рейсе две недели, а потом две недели дома. А своим не хочется сильно глаза мозолить и дома надоедать. Иногда, правда, бывает, что хочется мне, как хозяину дома, повластвовать — а они уже не подчиняются, отвыкают.
